Начало пчеловодной журналистики. Учебные пособия

Пропаганда пчеловодных знаний, активно начатая в Петербурге, заняла ведущее место в деятельности ученого-просветителя. Проявилась она в самых разных формах. Он публиковал статьи в периодической печати, писал книги, делал доклады и сообщения на выставках, читал публичные, общедоступные лекции, общался с пчеловодами. Каждым словом и каждой своей строкой Бутлеров выступал за просвещение масс. Чрезвычайно важным в этом он считал периодическую печать. С его приходом в Вольное экономическое общество в «Трудах» систематически, из номера в номер, начали вести отдел пчеловодства, постепенно увеличивая его объем. «Труды» стали центральным печатным органом русских пчеловодов. Если в 1872 году в отделе пчеловодства, который возглавил Бутлеров, было опубликовано 20 статей, то в 1873 году— 50. Материалы, разнообразные по содержанию, географически охватывающие громадную территорию, приносили немалую пользу в пропаганде рационального пчеловодства.

Статей поступало много, тем не менее Бутлеров просматривал все и готовил их к печати. Это был огромный труд редактора. Над чужими рукописями ученый работал с такой же напряженностью, как над своими, относился с той же взыскательностью к форме и содержанию. Он правил стилистические погрешности, недочеты в изложении, выделяя новое и существенное, но всегда сохранял мысль авторов, их принципиальную позицию. «Всякому следует представлять свободу мнения, — утверждал он в одном из писем. — Пусть каждый руководствуется своими убеждениями и действует сообразно им, не стесняя ими других и не стесняясь сам чужими мнениями. Было бы лишь у каждого внутреннее убеждение, что поступает правильно». Так, кстати, всегда делал и он сам, твердо убежденный, что только при гласности и свободе мыслей возможен прогресс.

Кроме того, ученый вел огромную переписку с пчеловодами. До тысячи писем в год получал он и отвечал на них. А ведь у него было множество важных дел по университету и Академии наук.

Бутлеров знал силу влияния прессы на мнения людей, формирование их взглядов, убеждений, поэтому подходил к материалам с особой ответственностью. Во всем была видна принципиальность редактора.

Отдел пчеловодства «Трудов» способствовал единению русских пчеловодов. Вокруг редактора группировались люди, прогрессивно мыслящие, искренне преданные избранному делу. С каждым годом расширялся круг читателей, все больше становилось авторов, во много раз возрос поток корреспонденции. Наступил небывалый обмен мнениями между пчеловодами.

Четырнадцать лет бессменно возглавлял он отдел пчеловодства в «Трудах» Вольного экономического общества. Накоплен за эти годы богатый журналистский опыт, найден оправдавший себя принцип отбора статей. Все публикуемые материалы отличались актуальностью темы, ясностью мысли, простотой изложения, практической полезностью.

Много, очень много за это время выяснено истин, прежде неведомых, теперь добытых, как крупицы золота из недр земли, освещены такие вопросы пчеловодства, какие прямо указывали на его будущие успехи и процветание.

Бутлеров вынашивал мысль о самостоятельном пчеловодном журнале. Он разработал его проект, составил программу, обосновал необходимость издания.

В январе 1886 года в Петербурге под редакцией академика А. М. Бутлерова вышел первый номер журнала «Русский пчеловодный листок». Начало пчеловодной журналистике в России было положено. Это было выдающимся событием в истории отечественного пчеловодства.

Журнал открывался обращением редактора к читателям

Рис. Обложка первого русского журнала по пчеловодству

«Сообщать рациональные приемы пчеловождения от одного многим, — писал редактор, — всего скорее и успешнее возможно при посредстве печати. Издание хороших книг, бесспорно, могущее оказать и действительно оказывающее влияние на поднятие рационального пчеловодного хозяйства, не может, однако, удовлетворить потребность обмена мыслей и знаний между пчеловодами; для этого нужно повременное издание, посвященное исключительно пчеловодству и дающее своим читателям все дельное, добытое многими лицами и вообще пчеловодной наукой и практикой. Этой задаче, надеемся, и будет достаточно удовлетворять «Русский пчеловодный листок». Потребность в существовании такого журнала уже давно у нас чувствуется».

Программа журнала была весьма обширной, целенаправленной и отвечала запросам пчеловодов России. Публикации журнала включали оригинальные статьи по технологии пчеловодства, новые данные о поведении пчел, знакомили с более совершенными конструкциями рамочных ульев, рассказывали о пчеловодстве разных местностей России и других стран, содержали ответы на вопросы, материалы библиографического характера, объявления. Редактор сумел сохранить преемственность «Трудов», углубил их программу, еще более усилил идею объединения пчеловодов России.

Широкомасштабная программа и принципиальная линия, проводимая редактором, привлекли к сотрудничеству в журнале крупных специалистов-биологов, химиков, технологов, изобретателей, пчеловодов. Вокруг редакции группировались люди прогрессивно мыслящие, преданные пчеловодству. С каждым годом все больше становилось авторов. Наступил небывалый до этого обмен мнениями и опытом.

Журнал преследовал цель — ввести в пчеловодство разумное начало, основанное не на догадках, а на знании природы пчел и их потребностей. Страстная и последовательная пропаганда рамочного пчеловодства не могла не воздействовать на читателей, делала журнал познавательным, интересным и боевым. Даже информационные материалы, кроме своего прямого назначения, несли публицистический заряд, звали к переустройству пчеловодства страны. Благодаря популярной форме изложения и небольшой цене журнал был доступен и понятен простому читателю.

Велики были достоинства журнала, но он не мог заменить книг по практическому пчеловодству, а в них очень нуждались в России.

Надо сказать, что пчеловодная литература не могла похвастаться дельными сочинениями. Только живое слово Н. М. Витвицкого продолжало волновать пчеловодов, но книги его из-за малых тиражей представляли уже большую редкость. Остальные издания теоретически были слабы, наставления и правила безнадежно устарели и не соответствовали новому направлению в пчеловодстве. По таким источникам научиться рациональным приемам было невозможно. К тому же по языку и стилю изложения они оказывались доступными только образованному читателю, запутывали изобилием мелочей и отпугивали в большинстве своем малограмотных пчеловодов. Все это отлично понимал Бутлеров.

В 1871 году выходит его книга «Пчела, ее жизнь и главные правила толкового пчеловодства» — выдающееся произведение по пчеловодству. Она получила огромную известность. При жизни автора книга выдержала пять изданий общим тиражом 50 тыс. экземпляров, что тогда считалось исключительным событием. И каждое новое издание ученый совершенствовал, обогащал теоретическими и практическими сведениями, значительно дополнял отдельные положения, шлифовал язык и стиль. И потому книга, предназначенная для народа, стала образцом ясности, точности и простоты изложения. Автор не старался «украсить» текст просторечными словечками, не прибегал к псевдонародности, а говорил о серьезных вещах доступно, стремясь поднять своего читателя до образованного человека, сделать из пасечника рационального пчеловода.

В эту работу А. М. Бутлеров вложил огромный запас научных знаний, которыми обладал, и личный многолетний опыт по уходу за пчелами. Ученый в совершенстве владел практическим пчеловодством и только тогда рекомендовал применять те или иные приемы, когда, проверив сам многократно, убеждался в их полезности. Книга помогла пчеловодам как следует понять жизнь пчелиной семьи, перед ними открылся новый, прежде неведомый мир насекомых, были даны надежные средства воздействия на них.

«Пчела» Бутлерова стала главным учебником пчеловодства. По ней учились правильному уходу за пчелами не только начинающие и рядовые пчеляки, но и люди, считавшие себя знатоками. Не одному поколению русских пчеловодов послужило это руководство.

По глубине биологических обоснований, точности правил, логической завершенности, мастерству изложения книгу можно отнести к классическим и поставить рядом с лучшими работами корифеев зарубежной пчеловодной науки. Чтобы написать такое произведение, надо было иметь и фундаментальные знания, и дарование, и безграничную любовь к пчелам и пчеловодству.

Одиннадцать раз переиздавалась «Пчела» и тем не менее оставалась библиографической редкостью.

В таких же лучших демократических традициях, свойственных всей русской пчеловодной литературе, написаны и другие работы Бутлерова.

Вторую свою книгу — «Как водить пчел» — Александр Михайлович специально предназначил для крестьян. Готовя рукопись к печати, он обсуждал ее с членами Пчеловодной комиссии Вольного экономического общества, читал в отделении пчеловодства в Москве. Прислушиваясь к советам, автор старался придать тексту максимальную краткость и ясность. Популярное, народное издание и должно быть точным и простым. «Я живо помню те три заседания отделения пчеловодства, — вспоминал академик И. А. Каблуков, — в которых читалась эта книжка, и можно было удивляться, с каким вниманием относился крупный авторитет науки, всемирно известный ученый, академик к тем замечаниям, какие делали члены отделения, среди коих было немало простых пчеловодов».

Исключительная взыскательность к своему труду, гражданская ответственность перед читателем позволили ученому создать книгу в русской пчеловодной литературе единственную в своем роде — при малом объеме она включала все основные вопросы пчеловодства. «Как водить пчел» стала азбукой, настольным пособием пчеловодов. Многие начинали с бутлеровской книги и становились потом признанными мастерами. Как тогда говорили, эту книгу надо печатать золотыми буквами. Выдержала она 12 изданий, переведена на польский язык.

Написал Александр Михайлович и еще одну небольшую работу — «Правильное (рациональное) пчеловодство, его выгодность, его задачи и средства». Главная цель брошюры — поведать о пчелах — самых полезных насекомых на земле. Автор пропагандировал пчеловодство, как выгодное занятие, почти не касаясь приемов и пчеловодной практики. По содержанию и изложению это не руководство или наставление для пчеловодов, а популярное пособие для всех любителей природы.

Александр Михайлович хотел познакомить русских пчеловодов и с лучшими зарубежными сочинениями. В 1877 году по его предложению переводится и под его редакцией выходит капитальная книга известного немецкого пчеловода А. Берлешиа «Пчела и ее воспитание в ульях с подвижными сотами в странах без позднего осеннего взятка», которая, по словам Бутлерова, давала читателю современные пчеловодные знания, знакомила его с основными положениями естественной истории пчелы. Она положила начало целой серии переводных книг иностранных авторов.

Русский ученый, будучи в дружеской переписке с Берлешпем, как, кстати, и со многими другими известными зарубежными пчеловодами, послал ему в знак глубокого уважения семью наших среднерусских пчел, получив потом весьма лестный отзыв о северянках. «Я не могу налюбоваться трудолюбием и усердием ваших пчел», — сообщал Берлепш и добавлял, что семья эта на его пасеке была самой сильной.

Пчеловодство интересовало Бутлерова прежде всего как средство улучшения благосостояния народа. Как и все русские просветители, он отстаивал интересы крестьян, искренне верил, что их материальное положение можно облегчить, и в меру сил своих и энергии содействовал этому. Он прямо говорил, что вопрос о развитии пчеловодства есть в то же время вопрос об улучшении быта русского крестьянства и деревенской интеллигенции.

О выгодности пчеловодства Бутлеров говорил не только в чисто пчеловодных изданиях, но и в большой прессе, вызывая к нему внимание общества и государства.

В феврале 1880 года на первой полосе влиятельной политической газеты «Новое время» была напечатана его публицистическая статья «Пчеловодство как средство народного дохода». Со всей откровенностью автор высказал в ней свою профессиональную и гражданскую точку зрения на пчеловодство России, эту так называемую мелкую отрасль, которая, по его словам, имеет существенное значение в народном хозяйстве, о чем многие и не подозревают. «Но в том-то и дело, что она мелка лишь для крупных землевладельцев, — утверждал академик, — и, наоборот, чрезвычайно крупна по своему значению для землевладельцев мелких».

В доказательство выгодности пчеловодства Бутлеров приводил примеры достижений пчеловодов других стран, где оно пользовалось вниманием государственных органов. В сельскохозяйственном производстве России пчеловодству с его уникальными продуктами принадлежит, если не прежнее, исключительное, то, во всяком случае, заметное место. Подтверждали это и статистические данные. Александр Михайлович считал, что пчеловодство в России может развиваться и в более широких, промышленных масштабах, и тогда оно будет приносить еще большие доходы. «Не следует ли всем власть имеющим посерьезнее смотреть на эту «мелкую»  отрасль сельского хозяйства и, переставши относиться к ней свысока, добросовестно взяться за ее оживление!» — призывал ученый.

В занятии пчеловодством А. М. Бутлеров ценил не только экономическую сторону, но и не менее важную для крестьянства России — нравственную. Как и другие его предшественники-просветители, он говорил об этом во всю силу. «Не следует также упускать из виду того, — указывал он, — что пчеловодство и хорошая нравственность в крестьянстве тесно связаны… В самом деле, успешное занятие пчеловодством требует аккуратности, известной немалой доли соображения, чистоплотности, трезвости. Наконец, пчеловод должен быть нежадным, честным… Да, наконец, тот, кто постоянно окружен природою, кто живет, так сказать, в непосредственном общении с нею, в глуши лесов и в просторе лугов, кто видит трудолюбие пчел, их чистоту, стремление к общему благу, может ли тот не сознавать, хоть бы даже безотчетно, необходимость трудиться? Общение с природою всегда благотворно действует на человеческую душу».

Александр Михайлович был глубоко убежден в том, что пчеловодство — один из путей просвещения народа. В распространении знаний он видел и свое служение России, свой высокий гражданский долг.

Пчеловодство, как и всякая человеческая деятельность, не стоит на месте, постоянно развивается и совершенствуется. Этому движению всей силой своего авторитета и влияния способствовал и он сам, взывая к творчеству пчеловодов России.

Академик Бутлеров, для которого интересы и судьба пчеловодства были важнейшим делом жизни, высоко ценил пытливый ум и изобретательность русских пчеловодов.

Он восторженно отзывался о полезных приспособлениях, простых, удобных и оригинальных устройствах, которые предлагались пчеловодами-практиками. Вот с какой гордостью говорил он о пчеловодах России, когда увидел на пчеловодной выставке в Праге в 1880 г. разделительную решетку Ганемана: «Кроме крупных снарядов, интересны были и некоторые из мелких. Между ними внимание пчеловодов обращали на себя маточные клетки (ганемановы) и металлические решетки, сквозь которые могут проходить рабочие пчелы, но не может проходить матка. Такие решетки служат для отделения матки от медового пространства. Следует заметить, что решетки эти, недавно только появившиеся за границей, давно употребляются нашим известным пчеловодом П. М. Борисовским и его последователями и для нас новости не составляют. Приятно было видеть, что мы, русские, ушли вперед…».

Но, к сожалению, не все, что конструировали и изобретали пчеловоды России, было полезно и ново. Не зная того, что в том или ином направлении уже сделано, большинство из них, как говорил Бутлеров, придумывало или давным-давно известное у нас где-нибудь по соседству или за границей, или даже совсем ненужное.

В самой первой статье «Заметки по части пчеловодства» Бутлеров указывал на бесплодность и порочность такого подхода к усовершенствованиям и изобретениям в пчеловодстве, когда не учитываются прошлый опыт и уже имеющиеся достижения в этой области. «Имея в виду какое-нибудь предприятие, — писал он, — обыкновенно стараются наперед познакомиться со всеми улучшениями, существующими по этой части. Такое правило вполне рационально, и так обыкновенно поступают у нас. Но — странное дело! Пчеловодство чуть ли не является в этом случае исключением».

Одного своего собственного опыта, подчеркивал ученый, как бы ни был он богат, при занятии изобретательством крайне недостаточно.

И во времена Бутлерова, ознаменовавшиеся торжеством разборного рамочного улья и рационального пчеловодства, немало пчеловодов конструировали свои ульи, в подавляющем большинстве случаев совершенно не зная тех систем, которые существовали за рубежом и считались тогда первоклассными. То же было и с пчеловодным инвентарем. Бутлеров беспощадно критиковал таких, с позволения сказать, изобретателей, вполне справедливо обвиняя их в невежестве. «Хоть мы, русские, и давнишние пчеловоды, — с болью и горечью писал он в 1870 году, — а видно, делать нечего, приходится сознаться, что западные соседи и тут нас сильно опередили.

Сознание это было бы полезно: решившись на него, мы постарались бы, конечно, познакомиться подробно со всем тем, что у соседей есть хорошего по этой части, и имели бы в экономии время и труд, употребляемые теперь на «придумывание» того, что едва ли нужно».

Как-то А. М. Бутлеров прочитал статью одного пчеловода под названием «Записки пасечника», в которой откровенно рассказывалось о том, как автор осваивал пчеловодство и что вносил своего. «Записки эти, — писал по этому поводу в одной из статей Александр Михайлович, — интересны также как пример того длительного и трудного пути, которым принуждены были проходить некоторые русские пчеловоды, отыскивая собственными одиночными трудами усовершенствования и нередко такие, которые уже давно известны были в Германии, но оставались у нас неизвестными благодаря отсутствию отдельных книг и журнальных статей по части пчеловодства».

И как бы подводя итог, он добавлял: «Я думал и думаю, что, прежде чем изобретать самим, нужно знакомиться с чужими изобретениями по той же части и что при соблюдении этого простого правила мы избежим придумывания того, что уже придумано, или того, что совсем не нужно. По моему мнению, русские пчеловоды, держась этого правила, могли бы только выиграть». «Русский пчеловодный листок» систематически публиковал сообщения о заграничных новостях.

Направляющий совет великого ученого был очень нужен пчеловодам России, переводившим свою отрасль на прогрессивную рациональную основу. На него горячо откликнулся ближайший друг и единомышленник Бутлерова Г. П. Кандратьев, решивший систематически знакомить русских пчеловодов со всем новым, что было в зарубежном пчеловодстве.

В 1892 году, уже после смерти Александра Михайловича, он издает журнал «Вестник иностранной литературы пчеловодства», который сразу же вызвал живой интерес пчеловодов России. Мысли академика Бутлерова приобретают еще большую силу теперь, в век стремительного научно-технического прогресса, когда идет индустриализация пчеловодной отрасли.

Пчеловодные выставки, общества. Большое значение в распространении знаний и достижений по пчеловодству Бутлеров придавал выставкам. В качестве экспонента он сам принимал участие во второй Казанской пчеловодной выставке в 1880 году, тем же летом посетил большую международную выставку в Праге.

В те времена считали, что выставка должна показывать состояние отрасли хозяйства, и видели в этом ее главную цель. Бутлеров, однако, был убежден, что есть и другая, хотя и менее показательная, но едва ли не менее важная цель — просветительская. Люди, оказавшиеся на выставках, знакомятся, в общении делятся опытом и мнениями, сближаются идеями, убеждаются в выгодности одного и убыточности другого приема, осваивают лучшие методы ведения хозяйства, в результате получается польза общему делу. С такой точки зрения, в частности, он смотрел на отдел пчеловодства Всероссийской промышленно-художественной выставки, состоявшейся в Москве в 1882 году. Александр Михайлович заведовал этим отделом. Он не беспокоился о том, что экспонаты не отразят состояние пчеловодства России, а больше думал о пропаганде рационального пчеловодства, в пользу и необходимость которого беззаветно верил.

Главная цель отдела состояла в ознакомлении посетителей с рациональными приемами, этому и были подчинены отбор экспонатов и оборудования выставочной пасеки. По идее и проекту Бутлерова предполагалось пасеку заселить пчелами, а вокруг нее возвести обтянутую проволочной сеткой галерею, которая защищала бы публику, не знакомую с пчелами и боявшуюся их. Несколько раз приезжал он из Петербурга в Москву, заботясь о том, чтобы сделаны были все необходимые постройки.

Двадцать дней, с 20 июля по 10 августа, читал прославленный академик на выставке популярные лекции по пчеловодству, объясняя и показывая, как надо правильно ухаживать за пчелами. А лектором он был удивительным. Его публичные выступления и доклады, всегда проходившие при переполненной аудитории, отличались образностью изложения, логической последовательностью, убедительностью примеров, ясностью и доступностью, на какую бы тему они ни читались, какой бы сложности ни поднимался вопрос.

Бутлеров популярно излагал основы рационального пчеловодства, останавливаясь подробнее то на одних, то на других его сторонах, а потом, не пользуясь даже лицевой сеткой, открывал улей и выполнял операции, предусмотренные технологией, — делал отводки, подсаживал маток, доставал рамку с маточниками, в которых выращивались матки, показывал приемы обращения с пчелами. Все это было ново, удивляло и ошеломляло посетителей, вызывая в то же время громадный интерес. «Всех поражало, — сообщала газета «Новое время», — что Бутлеров вынимал пчел из роевни пригоршнями, голой рукой. Слушатели из простона­родья говорили вслух, что г. Бутлеров заговорен от ужаления пчел; другие уверяли, что у него рука смазана. Вообще большинство удивлялись тому, как свободно и спокойно работали с живыми и жужжащими пчелами г. Бутлеров и его помощники. Их хладнокровие и спокойствие сильно ободряли публику».

Пчеловодный отдел оказался одним из наиболее посещаемых на выставке. Вот какую восторженную оценку просветительной деятельности Бутлерова дали «Московские ведомости»: «Но этот отдел не был только образцовым пчельником: он вместе с тем был и аудиторией, хотя и под открытым небом, в коей читались прекрасные и всем доступные лекции о жизни пчелы и главных основаниях толкового пчеловодства. Сопровождаемые демонстрациями и дышавшие миссионерской любовью к распространению у нас этого дела, объяснения академика А. М. Бутлерова не могут пройти бесследно. Под влиянием их люди, прежде не знакомые с пчеловодством, решились заняться им и завести свои пчельники, а занимающиеся им — усовершенствовать его по тем вполне практическим указаниям, какие давались на выставке».

Понятие «пчеловодная выставка» Бутлеров обогатил, вложил в него новое содержание. Просвещение народа — вот основное назначение выставок. Так и стали понимать их пчеловоды России.

Хотя в этот период пробуждения русского пчеловодного самосознания еще рано было ставить вопрос о создании единого общерусского союза пчеловодов, так как при огромной территории России к нему принадлежало бы незначительное число пчеловодов и польза от такого союза была бы невелика, А. М. Бутлеров, стоявший во главе пчеловодства страны, остро сознавал необходимость в такой организации, усматривая в ней один из путей подъема и процветания отрасли.

В докладе о поездке за границу (1879) он подчеркивал, что почти во всех странах Западной Европы существуют пчеловодные общества. В одной лишь Праге, по его словам, было три таких общества, а во всей Чехии — 18. Немало издавалось на Западе и специальных пчеловодных газет. «Невольно напрашивается при этом сравнение с Россией, — говорил Бутлеров, — и приходишь неотразимо к заключению, что нам следует приложить всевозможные усилия для того, чтобы наше отечественное пчеловодство поскорее вошло в фазу процветания на рациональных началах».

Зарубежные пчеловодные общества распространяли пчеловодные знания устно и печатно, предоставляли возможность желающим приобретать «новейшие пасечные принадлежности и усовершенствованные ульи, назначали премии за успехи в пчеловодстве.

«Когда видишь, что делается там, — делился впечатлениями ученый, — то более и более приходишь к убеждению, что у нас сделано очень мало, а предстоит сделать еще весьма много, и нужна немалая энергия для того, чтобы нам — не говорю уже догнать — по крайней мере не слишком далеко отставать от чехов и немцев».

Это была уже программа действий. Так ее и поняли русские пчеловоды.