Пётр Иванович Прокопович


У истоков отечественного рационального пчеловодства вместе с Н. М. Витвицким стоит выдающийся пчеловод и изобретатель, ученый и педагог Петр Иванович Прокопович (1775—1850).

Имя П. И. Прокоповича известно пчеловодам всего мира.

Ни один учебник и ни одно историческое исследование по пчеловодству не могут обойтись без того, чтобы не упомянуть о гениальном изобретателе ульевой рамки и рамочного улья. Под его умом дала трещину и стала разваливаться многовековая колода. С Прокоповича началась эпоха рамочного пчеловодства, ныне достигшего в своем развитии очень высоких вершин. Этим определяется его мировое значение.

П. И. Прокопович — один из пионеров русской пчеловодной науки. Его исследования жизни медоносных пчел, племенного дела, болезней и медоносных растений не потеряли значения до сих пор. Само пчеловодство он поднял на высоту науки.

Великий пасечник, как называли Прокоповича при его жизни, положил начало систематическому образованию по пчеловодству в России, основу которого составило трудовое обучение.

Видный общественный деятель и публицист, он смотрел на пчеловодство с государственных позиций, как на важную отрасль народного хозяйства и своими неутомимыми трудами и выступлениями в печати способствовал его развитию.

Сочинения П. И. Прокоповича отличают самостоятельность, высокая профессиональность, тонкость наблюдений, неповторимо своеобразная манера изложения. Со статей П. И. Рычкова, книг Н. М. Витвицкого и работ П. И. Прокоповича началась и утвердилась наша оригинальная русская пчеловодная литература. Еще в Киевской духовной академии его привлекали естественные науки, но продолжить образование в этом направлении ему не удалось. Не стал он и священно­служителем.

Весной 1799 года произошло событие, которое изменило всю его последующую жизнь. Вот что рассказывает об этом сам П. И. Прокопович: «В мае месяце того года впервые увидел я пчел в ульях, привезенных меньшим братом моим для заведения пасеки. До этого времени я видел их только по одиночке на цветах, а о том, как они живут в улье, я не имел никакого понятия и никогда не видел роя в полете. Но когда посмотрел я в улье на их занос, на них самих, сидящих в нем и шумящих, вдруг возгорелась во мне страсть завести их».

Все лето провел он в наблюдениях за пчелами брата и уже со следующего года решил иметь свою пасеку. Весной в поисках пчел объездил буквально все села и хутора ближайших уездов. В его усадьбе появилось три десятка пней — так тогда называли колодные ульи. С них и началась его пчеловодная деятельность. Семейки оказались слабые, «самые худые», знаний о пчелах — никаких. Славившиеся в округе деды-пасечники, к которым он обращался за советом, доставали из сундуков и показывали ему «под секретом» тетрадки с заговорами. А у помещиков, имевших пасеки, никаких пособий вообще не оказалось. Они придерживались простого принципа: кому судьбою предназначено иметь пчел, у того они и без всяких наставлений, и без всякого искусства хорошо ведутся. Неудивительно поэтому, что в то лето у молодого пасечника осталось в живых всего девять семей.

Шло время… К осени 1802 года количество ульев на пасеке Прокоповича возросло до 77, что уже позволяло взглянуть на пчеловодство как на основной источник доходов. Но нужны были знания. Одной любви к пчелам оказалось далеко не достаточно. Он вел тщательные наблюдения, ставил всевозможные опыты, изобретал. Ошибался и сам исправлял свои ошибки, высказывал предположения и приходил к заключениям, отличавшимся необыкновенной логичностью. И все это самостоятельно, не опираясь ни на какие руководства, которых, кстати, он не имел и с которыми никогда не был знаком. Единственной наставницей его была живая природа — сами медоносные пчелы, их взаимоотношения и связь с растительным миром.

«До 1808 года я не читал ни одной книги по пчеловодству, — признавался он, — но изучал пчел сам собою, без всякого руководителя. В 1808 году выписал несколько известных книг о пчелах. Прочитав их, я решительно убедился, что практические познания мои об этой отрасли хозяйства вернее и во многом не согласны с книжными». В частности, заметки естествоиспытателя  Р. А. Реомюра он находил детскими. Считал, что советы других иностранных авторов непригодны, а «искусственные их способы управляться с пчелами или ненадежны, или неудовлетворительны, или даже бесполезны».

К этому времени его пчеловодное хозяйство насчитывало 580 ульев и требовало умелого управления. В познании пчел, их жизни и инстинктов, в уходе за пасекой уже имелись солидные и оригинальные сведения, добытые неусыпными наблюдениями и личной практикой.

Долгим и тернистым путем шел ученый-самоучка, нередко открывая то, что было уже открыто до него, борясь с трудностями, способы преодоления которых были уже давно известны пчеловодам. Но, как ни странно, именно в этом состояло его преимущество перед другими. Не скованный общепринятыми положениями, вычитанными из книг, чужими убеждениями, часто ложными, самостоятельно, независимо ни от каких заморских авторитетов, своим умом познавая природу насекомых, «счастливые и несчастные с ними приключения и все происшествия», он увидел немало того, что оказалось скрытым от предшествующих исследователей, натуралистов и пчеловодов. Помогли сила его интуиции, умение анализировать ситуации и обобщать факты. Справедливо прозвали его в народе прозорливым. По его словам, он был счастлив, «что первоначально не читал никаких сочинений о пчеловодстве, так как, прочтя их теперь, не нашел главных естественных оснований, на которых утверждается благосостояние рода пчелиного».

Один из первых биографов П. И. Прокоповича, А. И. Покорский-Жоравко, лично знавший великого пасечника, говорил: «Не будучи знаком с тем, что сделано до него или в его время для пчеловодства иностранными деятелями по этой части, он все известное нашел и переоткрыл сам. Труд для одного человека громадный, но тем не менее верно, что он был выполнен П. И. Прокоповичем».

Петра Ивановича Прокоповича глубоко интересовали биология пчел и экономика пчеловодства, медоносные растения и заразные болезни, технология ухода и опытное дело, система ульев и, наконец, принципы обучения этой науке. Основываясь на многолетнем личном опыте и естественных познаниях, он создал свою систему ведения хозяйства и управления медоносными пчелами, вполне его удовлетворявшую.

«Нарочитые» опыты. В статье «О пчеловодстве», опубликованной в «Земледельческом журнале», П. И. Прокопович признавался, что «всякое познание его проистекало из беспрерывных наблюдений и повторяемых опытов». Его пасека, пожалуй, — первая опытная пасека в России. Оборудование, которым он пользовался в своих исследованиях, было самым простым: пасечные и аптекарские весы, термометр, барометр, часы и, наконец, микроскоп — награда Московского общества сельского хозяйства. Он наблюдал за поведением пчел, погодой, цветением медоносных растений, анатомировал пчел, маток, личинок и куколок и, конечно же, вел тщательные записи. На весах взвешивал ульи, определял ход медосбора. «Пчеловодство без весов слепо, — говорил он. — Пчеловод не может без перевешивания ульев действовать основательно». Сегодня весы входят в список обязательного оборудования для каждой пасеки.

Наблюдения и опыты исследователя, отличавшиеся добросовестностью и точностью, всегда имели практическое приложение. Наблюдая за медоносными пчелами, он, в частности, отметил в их «характере» поистине феноменальную работоспособность. Им несвойственна леность. Только непогода и недостаток работы вынуждают пчел пребывать без дела. Праздность — состояние для них противоестественное, поэтому пчеловод должен постоянно загружать их работой. Именно в этом Прокопович видел важнейший принцип практического пчеловодства.

В чем истоки такой работоспособности? — ставил вопрос натуралист и отвечал: видимо, в том, что пчела живет для будущих поколений. Их она воспитывает, для них собирает пищу, рано погибая от напряженных работ. Но, умирая, она продлевает жизнь семье, сохраняет свой род. Забота о потомстве — вот маховик, который вращает всю деятельность этого многотысячного сообщества насекомых.

Благодаря взвешиванию ульев Прокопович установил, что пчелы очень экономны, мало расходуют корма («держат пост»), если у них нет работы вне улья или внутри него, а весной, выращивая потомство, наоборот, съедают меда и пыльцы в четыре раза больше, чем в безрасплодный период. Значит, в период размножения пчелам нужны обильные запасы корма. Только тогда они смогут создать большие резервы к началу цветения главных нектароносов и собрать много меда.

Пчелиную семью Прокопович считал не случайным скоплением насекомых, а единым самостоятельным биологическим объектом с высокоорганизованной системой жизнедеятельности, со строгим распределением «должностей и дел» между насекомыми. Подобное толкование считалось в то время весьма оригинальным. Значительно позже ученые экспериментально доказали возрастное распределение работ в пчелиной семье, которое как раз и придает ей стройность, поражающую воображение наблюдателя.

Одним из первых в мировой литературе тонкий натуралист высказал мысль о языке пчел — «наречии» как средстве их общения. Основанием для такого неожиданного вывода служило многообразие издаваемых ими звуков, часто не похожих на обычное жужжание. «Пчелам, сему многочисленному семейству, невозможно было бы производить своих дел без речей», — утверждал он. По звукам опытный пчеловод может определить состояние пчелиной семьи. «Он должен, — говорил П. И. Прокопович, — внушать слуху своему разность жужжания пчел, так сказать, познать язык пчел». Кстати, звуки медоносных пчел и выделяемые ими запахи как средство общения до сих пор остаются одной из интереснейших областей исследований натуралистов и биологов.

Очень много внимания уделял Петр Иванович основе семьи — матке. Пожалуй, самое образное описание царицы улья принадлежит ему: «Вид ее столь важен и величествен, что с первого взгляда производит в нас любопытство и заставляет думать, что сие существо есть старейшина в своей породе. Стройность ее корпуса, цвет ее ног, ее длина, не слишком толстая и не очень тонкая, ее коротенькие крылья — словом, весь ее вид представляет как особу красивую, приятную и величественную».

Прокопович установил разницу в качестве маток, обусловленном средой воспитания, чем внес значительный вклад в изучение биологии пчел. Лучшими, «добрыми» считал маток роевых, плохими — свищевых (выведенных без присутствия в гнезде матки). Ученый отметил высокие качества маток тихой смены, выращенных, когда семьи не готовятся к роению: «Если свищевая матка заложена еще при жизни старой, которая могла распоряжаться ее возрождением, то в сем случае свищевые матки не имеют разности с роевыми». Это очень тонкое и чрезвычайно важное для практического пчеловодства наблюдение остается неопровержимым до сих пор.

Прокопович выяснил и степень плодовитости матки, хотя сделать это в неразборном расплодном гнезде было не так просто. В результате опытник пришел к заключению, что с 1 апреля по 1 октября, то есть в период интенсивной яйцекладки, матка кладет 104 000 яиц. «Сие расчисление, из верных наблюдений выведенное, — писал он, — должно быть полезным как для естествоиспытателей, так и для хозяев-пчеловодов». Надо отметить, что данные П. И. Прокоповича более соответствовали истине, чем данные, приведенные Р. А. Реомюром и другими зарубежными авторами книг и статей.

Старался определить он и лучший объем улья. Дело в том, что тогда бытовало мнение, будто ульи большого размера невыгодны. Многочисленные сравнительные, или, как он их называл, «нарочитые», опыты убедили его в обратном. Большие ульи, сообщал он, «доставляют завидную прибыль». Именно такими ульями он пользовался на своих пасеках. Такой улей он потом и создал сам.

Не оставил ученый без внимания и количество меда, потребляемое за сутки семьями разного качества — сильными, посредственными, малосильными — с ранней весны до осенних морозов.

«Земледельческая газета» писала: «П. И. Прокопович, можно сказать, есть теперь единственный наблюдатель пчел не только у нас, а даже в целой Европе, которого значения и суждения о сих насекомых отличаются почти неподражаемой полнотой, простотой и верностью».

П. И. Прокоповича, как и Н. М. Витвицкого, по праву считают зачинателем опытного дела в пчеловодстве. Постепенно отрабатывались приемы, складывалась методика опытов.

Тематика их казалась поистине безграничной. Жизнь пчел сложна и была еще мало познана.