Система роевой свободы
Пожалуй, никто в мировой практике так глубоко и всесторонне не изучал роение медоносных пчел и не разрабатывал таких эффективных приемов его использования, как русский пчеловод Буткевич. Натуралист и практик, он подметил немало тонкостей в сложном процессе размножения этих общественных насекомых, представляющих несомненный интерес для биологов и пчеловодов.
Роение — процесс размножения медоносных пчел. Роевой инстинкт настолько же прочно заложен в их природе, как инстинкт размножения во всем животном царстве. Потребность роиться у пчел исключительно сильна. Они не могут отвыкнуть от роения, иначе их вид погибнет. Акт рождения новых семей, следовательно, в высшей степени целесообразен. Однако с точки зрения практического пчеловодства роение невыгодно. Оно снижает выход меда, увеличивает затраты труда, часто даже сводит к нулю усилия пчеловода. Особенно оно несовместимо с промышленным пчеловодством.
Готовясь к роению, семья почти целиком выключается из работ — плохо собирает мед, перестает строить соты.
Матка снижает яйцекладку. Роение к тому же дробит силу: рожденные в процессе роения молодые семьи, работая поодиночке, не в состоянии собрать столько меда, сколько могла бы запасти семья, сохранившая свои резервы.
Если роение не будет приостановлено какими-то внешними обстоятельствами — резким и продолжительным ухудшением погоды или обильным выделением нектара, когда зацветают сильные медоносы, — семьи могут изроиться, ослабнуть и как производственные единицы выйти из строя.
Роение проходит не одновременно и часто затягивается надолго. Нарушаются планы, упускаются сроки, парализуется работа пчеловода — ведь рои могут выходить и в ясную, теплую погоду, и в ветреную, даже пасмурную, лишь бы не было холодно. В жаркий день роевщина, как тогда ее называли, начинается рано утром, часов в восемь, а заканчивается часов в пять вечера. В это время от пасеки невозможно отойти ни на шаг. Вот и сидели старики-колодники целыми днями на пчельниках, караулили рои. Им даже приносили туда еду. Даданисту также приходилось сидеть на пасеке и ждать рои.
Вначале А. С. Буткевич был горячим приверженцем противороевой системы. Он разделял идеи своих великих учителей — А. М. Бутлерова и Л. Лангстрота. Чего он только не делал, чтобы избавиться от роения, но заставить пчел работать на старом месте в дадановских ульях ему не удавалось. Так он пришел к системе роевой свободы, отказался от всяких противороевых приемов, признав их противоестественными. Даже провозгласил девиз: «Ближе к природе и поменьше ломки!». В какой-то степени этот девиз звучал справедливо, особенно если учесть, что в те годы «вольностей» в обращении с пчелами было предостаточно, однако не настолько, чтобы отрицать вмешательство в жизнь пчел, порой неестественное для насекомых, но выгодное человеку. Возражая А. С. Буткевичу и указывая на его теоретический страх перед «неестественностью» в жизни пчел, профессор Г. А. Кожевников писал, что «…мы должны смотреть на природные инстинкты пчелы только как на более или менее послушное нашей технике средство устраивать жизнь пчел по нашему усмотрению, решать, как выгоднее нам распорядиться этими инстинктами» (выделено Кожевниковым). Как пример он приводил сельское хозяйство, которое в наиболее рациональных своих проявлениях было сплошным отклонением от природы, но именно в этом отклонении проявлялась высота селекции и сельскохозяйственной техники.
А. С. Буткевич, наоборот, стал всячески способствовать проявлению инстинктивных потребностей пчел. В процессе опытов и наблюдений исследователь разработал оригинальные приемы использования роев на медосборе с максимальной выгодой.
Самым ценным Анатолий Степанович считал первый рой — первак. Такие рои он обычно оставлял на племя, иногда заменял ими плохие семьи, если матки в роях были не старше года, по яйценоскости выдающиеся, или использовал их для получения меда.
Если племенной рой к зимовке мог стать достаточно сильным и богатым медом, чтобы благополучно перезимовать, то от него большего и не требовалось. Не беда, что в иной год его приходилось подкармливать медом, отобранным от других семей.
Несмотря на принципы своей системы роевой свободы, роение он регулировал. Рои-втораки не допускал — на восьмой день после выхода первака вырезал в материнской семье все маточники, кроме одного. Этот прием ограничения роения был, пожалуй, самым популярным у пчеловодов России. Первое время А. С. Буткевич второй рой возвращал назад, но это лишь немного продлевало период роевой бездеятельности. Затем решил оставлять его, чтобы по прекращении роевого периода усилить ослабевшие семьи. И, наконец, не стал допускать совсем. Хлопоты с втораками неизбежно приводили к потере меда.
Только при увеличении пасеки, по его мнению, оправданы втораки и даже поздние рои при условии, что они от хороших семей и у них плодовитые матки. Эти запоздавшие рои, конечно, не смогут заготовить себе запасов, потребуют подкормки, но зато, перезимовав, в следующем году отдадут долг и соберут немало меда в доход.
Семьи-медовики. Бесспорно, самым оригинальным звеном в системе роевой свободы были семьи-медовики. По ним и свою систему пчеловодства Анатолий Степанович назвал роемедовиковой. Медовиками обычно называли семьи не роившиеся, а значит, сохранивщие силу и способность давать меда намного больше, чем семьи, «переболевшие» роением.
Медовики А. С. Буткевича — семьи иного качества. Он создавал их искусственно, специально соединяя рои, которых было у него больше, чем достаточно. После Буткевича медовиками стали называть семьи, объединенные, усиленные другими семьями — роями, отводками, пакетами.
Центр тяжести своего пчеловодства А. С. Буткевич перенес на медовики, где роевая пчела, по его словам, как бы «перерабатывается» на мед. Зимовавшие семьи становились основным костяком пасеки, ее фондом. Их назначение — быть поставщиками живой рабочей силы для медовиков. От основных семей требовалось, чтобы они хорошо перезимовали, весной быстрее развивались и роились, для чего им создавали самые благоприятные условия: обилие корма, высокоплодовитые матки, объем гнезд по силе и умеренное расширение их весной. Конечно, они не освобождались от обязанности давать мед, но эта задача отступала на второй план. Мед должны были давать медовики.
Мысль о медовиках возникла у А. С. Буткевича не случайно. Во время бурного роения, особенно после небольшого ненастья или перед дождем, он наблюдал, как рои объединялись сами по себе. Один рой прививался на другой, а то и в самом процессе роения сваливались в кучу три-четыре одновременно вышедших роя. Эти мощные свалочные рои разных семей показывали потом чудеса энергии: быстро отстраивали гнезда, давали очень много меда. В иные дни из-за обилия роев и недостатка «посуды» приходилось ссыпать в ульи по два-три роя и, кроме пользы, ничего другого не получалось.
Ему, опытнику, пришлось более тонко изучить этот вопрос. Ведь соединять рои приходится не только во время роения, когда объединение проходит для пчел безболезненно, но и усиливать уже работающие рои только что собранными. А это совсем непростая операция. Семья, которая уже имеет гнездо и свой дом, защищая его, как правило, стремится уничтожить чужих пчел, особенно если присоединяется рой-вторак, несущий информацию неплодной матки. А. С. Буткевич предложил операцию по подсиливанию выполнять в конце дня, попозднее, предварительно подкурив пчел и обрызнув их сытой — водным раствором меда. Возбудившись, получив одинаковый запах и корм, они объединяются без драки.
В результате многочисленных экспериментов и долголетней практики опытному пчеловоду удалось отработать технику формирования медовиков и использования их на медосборе, положить начало новому направлению в практическом пчеловодстве.
Буткевич создавал медовики массой не менее 6— 8 килограммов. Притом чем ближе к началу цветения главных медоносов, тем делал их тяжелее — легковесные объединенные рои собирали меньше меда. Более сильные, естественно, давали и меда больше. Однако количество меда, приходящееся на одну пчелу, начинало снижаться, если масса семьи превышала 8 килограммов. Поэтому наиболее рациональной, когда каждая пчела испытывает максимальную нагрузку, он признал массу до 8 килограммов, хотя считал, что более мощные объединенные рои возможны, а в некоторых случаях и желательны.
Современные пчеловоды создают семьи-силачи в буквальном смысле слова. Семьи в 100 тысяч пчел отличаются высокой работоспособностью и дают рекордное количество меда.
Медовикам Буткевич оставлял только плодных маток. Неплодных считал ненадежными — они могли потеряться при спаривании, а значит, большое количество пчел «осиротеет», выйдет из строя, или отрутневеет, если погода надолго испортится и брачные вылеты задержатся. К тому же, как он выяснил, расплод играет роль сильнейшего возбудителя энергии пчел. При плодной матке медовик сразу включается в работу всеми своими резервами, не теряя ни одного дня, чего не бывает при матке неплодной.
Медовики — семьи временные. В зиму они не шли и после медосбора подлежали ликвидации. Мед и отстроенные ими соты отчислялись в доход. Так зачем же им выращивать потомство, которое народится уже после медосбора и не примет участия в полезной работе? Кроме того, если не допустить расплода, высвободятся пчелы-кормилицы и переключатся на сбор меда, умножится лётный состав, сэкономится мед, который расходуется для выращивания личинок. Казалось бы, все ясно, но вот на практике…
Буткевич заключал матку в клеточку сразу же при формировании медовика. Оказалось, что энергия пчел, работающих при матке, свободно откладывающей яйца, «по меньшей мере вдвое больше энергии роя с заключенной маткой». Даже ограничение матки разделительной решеткой на нескольких сотах сдерживает лётную деятельность пчел, значительно снижает их продуктивность. Вот какой мобилизующей силой обладает расплод! Инстинкт кормления потомства буквально гонит пчел на добычу корма. Для пчеловодов это было открытием.
Только после окончания медосбора, после отбора меда и сокращения гнезд Буткевич заключал маток в клеточки. Через три недели в гнездах не оставалось ни одной личинки. Соты освобождались от расплода. Матки-пленницы содержались «за решеткой» до ликвидации медовиков. Пчелами медовиков (в среднем по 1 килограмму) ближе к осени он подсиливал семьи, которые шли в зиму и нуждались в этом.
Мощные семьи-медовики стали одним из важнейших звеньев современной технологии промышленного и любительского пчеловодства. Их создают несколькими способами: с помощью искусственных роев — отводков, подключением вторых маток, усилением лётными резервами семей-помощниц или специально выписанными для этой цели безматочными пакетами, соединением семей. Рекордные медосборы в нашей стране получены объединенными семьями-медовиками, и, как показывает мировая практика, возможности здесь далеко не исчерпаны.
Как и Г. П. Кандратьев, Анатолий Степанович считал, что доходное пчеловодство возможно лишь при сильных семьях. «Только силою семей пасека становится великой, — утверждал он. — Пасека должна блистать не численностью ульев, а силой, мощностью семей». Он разделял идею двухсемейного содержания пчел, когда в зиму идут по две семьи через перегородку. «Двухсемейную систему для наших широт с коротким летом я считаю наиболее подходящей», — говорил он. Называл ее системой «весеннего форсирования силы», считал простой, доступной каждому, особенно в лежаках и в вертикальных многонадставочных ульях.
Хорошие матки — основа доходного пчеловодства. В пчеловодстве существует основное правило — не держать слабых бездоходных семей. Однако они все-таки встречаются почти у каждого, даже опытного и знающего дело пасечника. Ведь природа многообразна, рождаются не только сильные организмы, но и слабые. А. С. Буткевич такие семьи ликвидировал, если матки у них были плохие и старые, а пчел присоединял к каким-нибудь средним семьям. Маток же уничтожал, так как считал, что плохая матка не может сделать семью сильной, продуктивной. «Хорошая матка, — говорил он, — способная превратить слабую семью в исправную, несомненно, должна считаться основой доходного пчеловодства, и не только потому, что она создает силу семьи, но и в силу того, что семья с хорошей плодовитой маткой работает лучше».
Такое меткое и чрезвычайно важное наблюдение еще выше поднимало значение племенной работы. Девиз Г. П. Кандратьева: «Имейте на пасеке только сильные семьи». Девиз А. С. Буткевича: «Имейте на пасеках только хороших маток». Его правильность подтверждена всей мировой практикой. Американские пчеловоды говорят: «Плохая матка — плохая семья». Современная техника матковыводного дела позволяет выращивать маток высочайшей плодовитости, которые способны к нужному сроку создавать семьи огромной силы и поддерживать эту силу. Плохая матка в лучшем случае в состоянии лишь на небольшой срок поддержать численность пчел на одном уровне, но не способна их умножить. Поэтому семьи с плохими, малоплодовитыми матками дают очень мало меда или совсем бывают бездоходными. Исправить их невозможно ни стимулирующими подкормками, ни усиленным расплодом, ни подсыпкой роевых или пакетных пчел. «Хорошая матка, — утверждал А. С. Буткевич, — может из слабой семьи сделать сильную. Наоборот, сильная семья с малоплодовитой маткой сходит на нет». Пчеловод предпринял ряд весьма важных для практики исследований, касающихся этого вопроса: в каком возрасте яйцекладка достигает наибольшего развития, с матками какого возраста и качества пчелы больше всего роятся, в каком возрасте матки чаще умирают на зимовке, с какими матками пчелы лучше работают, каких маток пчелы преждевременно заменяют другими.
Сам А. С. Буткевич тщательно следил за качеством своих маток, в племенные семьи отбирал только проверейных по потомству — от лучших, самых медистых и работоспособных семей. Одним из критериев лучших племенных достоинств матки считал большое количество расплода и сплошное, без пустых ячеек, расположение личинок и куколок — от бруска до бруска. Утверждал, что лучшие матки выращиваются при умеренном, стимулирующем медосборе, с чем как раз и совпадает подготовка пчел к роению, а не в голодное безвзяточное время и не при главном медосборе, когда пчелам не до маток.
Маток заменял через каждые два года. «Есть основание предполагать, — писал Буткевич, — что матки развивают максимум плодовитости только на второй год и пчелы с такими матками лучше работают». Это предположение подтверждалось практикой. Такая периодичность замены принята, кстати сказать, и современным мировым пчеловодством. На третью зиму оставлял он только самых лучших, племенных маток.
Исследования, проведенные опытником, показали, что давать возможность обезматоченной семье самой выводить маток невыгодно и для медосбора — перерыв в яйцекладке отрицательно влияет на работоспособность пчел, и для самой семьи — свищевые матки по плодовитости уступают роевым. Советы «кабинетных пчеловодов» ограничивать яйцекладку маток перед главным медосбором или прерывать яйцекладку сменой матки, что якобы высвобождает пчел от воспитательных работ и переключает их на сбор меда, не подтверждаются ни опытами, ни практикой. К сожалению, такие «советы» встречаются в учебной литературе и теперь.
Современное пчеловодство, основанное на интенсивных методах ведения хозяйства, требует постоянно сильных семей, резервы которых нуждаются в непрерывном пополнении. Сила семей поддерживается благодаря огромному количеству расплода. Маткам поэтому представляют неограниченный простор для работы в течение всего сезона. Заменяют их такими же по физиологическому состоянию матками — плодными и яйцекладущими из отводков или нуклеусов, не допуская перерыва в яйцекладке ни на один день.