Беседы

Свои знаменитые «Беседы» о самых важных вопросах практического пчеловодства Г. П. Кандратьев систематически печатал в «Вестнике иностранной литературы пчеловодства». Богатый многолетний личный опыт, начитанность, основательное знакомство с пчеловодной практикой лучших русских и зарубежных пчеловодов, оригинальность взглядов, наконец, любовь к пчелам позволяли ему раскрывать поднятые темы глубоко профессионально, современно, увлекательно. Эти периодические статьи приносили очень большую пользу читателям, расширяли их кругозор, обогащали знаниями, воспитывали последовательных пчеловодов-рационалистов.

Современники называли Г. П. Кандратьева «великим собеседником». В своих «Беседах» он был далек от назиданий, наставлений, поучений, никогда не принимал позу учителя, знал, как это может отпугнуть пчеловода, как правило, человека простого и непосредственного. Для его «бесед» характерны доверительность, искренность, откровенность. К собеседнику он относился с уважением, даже с любовью.

Талантливый педагог, он подробно излагал читателям-слушателям самые ценные приемы ухода за пчелами, постепенно, шаг за шагом, вводил их в обширный курс пчеловодной науки, советовал, каким образом поступить в том или ином случае, разъяснял позицию того или иного автора, объяснял, что надо сделать. чтобы избавиться от ошибок и больше не допускать их.

Беседы как метод обучения, которыми так успешно пользовались последующие поколения пчеловодов, пошли от Кандратьева.

Г. П. Кандратьев справедливо считал, что пчеловодство — занятие далеко не простое, как может показаться на первый взгляд. Оно требует бесконечной преданности, истинного призвания, увлечения, любви и щедро одаривает только тех, кто отдается ему всей душой. Поверхностное, иждивенческое отношение, кроме разочарования и убытков, ничего другого не приносит. Любовь к пчелам, по мнению Г. П. Кандратьева, — непременное качество хорошего пчеловода. Это высокое чувство, часто определяющее успех, рождается и крепнет в трудовом общении с чудесными насекомыми, в познании законов их общественного поведения и зачастую сохраняется на всю жизнь. Об этом очень важном профессиональном качестве пчеловода, пожалуй, никто до него так откровенно не говорил.

Сформироваться настоящему пчеловоду, по его убеждению, в год-два невозможно, потому что в пчеловодной практике разнообразие бесконечно, условия складываются самые неожиданные. Схема и шаблон этому занятию, как, кстати, и всему живому, противопоказаны. Надо   быть находчивым, внимательным, чутким и, главное, хорошо знать жизнь пчел, чтобы в любой момент найти выход из затруднительного положения. Приобрести эти качества за короткий срок, к сожалению, не удается. «Чем больше мы будем изучать жизнь пчел и их потребности, — говорил Г. П. Кандратьев, — тем яснее для нас будет в каждый данный момент внутреннее состояние семьи, а зная это состояние, мы будем знать, чем мы можем помочь пчелам в каждую данную минуту. И только тогда, когда пчеловод достигнет этого знания, конечно, при известных способностях, путем долгой практики, он может себя считать настоящим пчеловодом».

Иначе говоря, пчеловод должен овладеть теорией, хорошо знать, что нужно пчелам для их процветания, уметь безошибочно применять свои знания на практике. Г. П. Кандратьев и здесь был солидарен с А. М. Бутлеровым. Всесторонние знания можно получить, лишь изучив труды светил пчеловодной науки, отечественных и зарубежных, освоив то, что уже сделано учеными-пчеловодами всего мира.

Г. П. Кандратьев, таким образом, предъявлял исключительно высокие требования к рациональному пчеловоду, не обещая ему легкой жизни, способствуя тем самым и его воспитанию.

Он считал необходимым специальную подготовку в учебных заведениях и очень радовался тому, что такая возможность открылась на Измайловской опытной пасеке в Москве. Геннадий Петрович часто бывал на ней, хорошо знал ее талантливых сотрудников, восторженно приветствовал систематическое образование, начало которому было положено П. И. Прокоповичем.

Буквально с первых шагов своего занятия пчеловодством Г. П. Кандратьев начал вести тщательные наблюдения за пчелами, ставил массу всевозможных опытов, проводил разные эксперименты, изучал, испытывал, проверял, сотни раз шел на риск, никогда не жалея об этом. Эта добросовестная исследовательская и творческая работа продолжалась всю его жизнь. Его пчельник в Лышницах на Псковщине был своеобразным опытным полем. Своими наблюдениями, полученными результатами, выводами, к которым приходил, он откровенно делился с читателями на страницах «Вестника». «Много пчел я перегубил в начале моей практики, — признавался Кандратьев, — много денег я истратил на разные опыты, много времени убил, чтобы дойти до тех знаний, какими я теперь обладаю, и я бы считал грехом утаить все это от тех читателей, которые относятся ко мне с таким доверием».

Довольно успешно он ставил опыты по замене старой матки прививкой сразу двух маточников, в течение 20 лет наблюдал за гнездом в неразборном соломенном улье и пришел к выводу: несмотря на такой большой возраст сотов, пчелы не рождались мельче, как многие утверждали, испытал удалитель пчел Портера — тогдашнюю новинку, убедился в его пользе и практичности при отборе меда и только после этого рекомендовал его пчеловодам, особенно крупных пасек.

На пасеке Г. П. Кандратьева были пчелы самых разных пород — среднерусские темные лесные, желтые и серые горные кавказские, золотистые итальянские, краинские. Кавказские пчелы — предмет самого пристального изучения — никогда не переводились и сохранялись в чистоте. Кандратьев постоянно выписывал маток с Кавказа. Он отзывался о серых горных кавказских пчелах с большой похвалой, советовал их пчеловодам России, сам отсылал кавказских маток своим зарубежным друзьям, которые от них были в восторге — любовались их красотой и плодовитостью, удивлялись кротости серых пчел и их прилежанию. Как пчеловод-практик Г. П. Кандратьев внес значительный вклад в изучение и распространение пчел Кавказа в России и Европе.

Итальянских маток получал еще от А.М. Бутлерова, а потом и сам начал привозить их из Италии. «Кавказянок и итальянок, — писал он, — все поголовно считают ворами. Но до некоторой степени ведь эта самая их воровитость и есть, так сказать, особенное усердие к добыче меда. Ну как же можно винить породу за усердие!». Это был уже иной подход к оценке пчел той и другой пород, ставших самыми популярными в мире. Кстати, то же об этом говорил и профессор Г. А. Кожевников. Пчеловоды России высоко ценили авторитетное мнение Г. П. Кандратьева и верили ему. Имел он у себя и чистопородных краинок из Австрии, сравнивал их поведение, работоспособность, зимостойкость с пчелами других пород, однако заключения своего не вынес, хотя европейские пчеловоды считали их превосходными.