Ботртные знамена

Борти принадлежали бортнику и считались его частной собственностью. Труд, затраченный на изготовление борти, давал право владельцу по собственному усмотрению пользоваться продуктами пчел из принадлежащей ему борти. Родился обычай ставить на бортное дерево особый знак — клеймо, который обозначал принадлежность дерева и борти определенному лицу. Дерево с бортью метилось. Метка-знамя наносилась и на дупло тем, кто его обнаруживал первым. Потом оно переделывалось в борть или по усмотрению бортника оставалось нетронутым. Этот обычай существовал многие столетия, вплоть до возникновения пасечных форм хозяйства.

Иногда дуплистое дерево с пчелами или часть горы, где жили пчелы, огораживали, что указывало на то, что эти огороженные участки переходили в чью-то полную собственность, и уже никто не имел права ими воспользоваться.

Знамя наносилось на дерево на уровне груди бортника топориком, ножом, долотом или другими режущими инструментами. По внешнему виду это комбинации прямых, ломаных или реже кривых линий в самых разных сочетаниях: чтобы эти фигуры выделялись своеобразием начертания и легче удерживались в памяти. В них обычно наблюдалась симметричность составных частей.

Знамя как знак собственности имеет очень древнее самобытное и чисто народное происхождение. Знаменовать — значит рисовать, чертить. Знаки на борти накладывали не только русские, но и украинцы, белорусы, поляки, сербы, татары, башкиры, мордва. Своим возникновением знамена обязаны родовому быту наших предков. Роды и племена имели свои особые знаки, которые служили им символами, своеобразными печатями. Ими они обозначали свои владения, границы лесных участков, которыми пользовались.

Разнообразны межевые и рубежные знаки. Знамена «грань» или «рубеж», которые обозначались крестом или прямой горизонтальной линией и наносились зарубками на дерево, как полагают ученые, древнейшие. Они впоследствии широко использовались и бортниками, которые уже обогащали их различными дополнениями и воспроизводили в различных вариациях. Впоследствии круг названий и начертаний знамен пополнялся и расширялся за счет изображения живых и неодушевленных предметов окружающего мира.

Знамена схематически изображали предметы быта, труда, животных, явлений природы, отражали жизнь нашего народа на ранней ступени исторического развития. Вот некоторые из них: вилы, гребень, грабли, ворота, посох, топор, молоток, серп, удочка, дуга, коса, кочерга, лопата, лестница, полоз, багор. Немало изображений животных и растений: олень, рыба, нога глухаря, куриная нога, клюв, белка, конь, заячьи уши, тетеревиный хвост, ель.

Встречаются знамена на военную тему: лук, стрела, шеломец, сабля, тетива и другое древнее оружие. Это тоже отражало тогдашнюю действительность.

Есть графические изображения, относящиеся к человеку: бровки, голова, борода, ладони, ножки, ребра, локотки.

В разных местах Древней Руси в бортных знаменах наблюдается довольно близкое схематическое начертание одинаковых предметов.

Знамена сохранялись в роду и передавались по наследству из поколения в поколение. Но они претерпевали некоторые изменения. Если братья-бортники вели независимое друг от друга хозяйство, то старший наследовал от отца семейное знамя, а младшие добавляли к нему новые небольшие, но характерные насечки.

Бортник обычно имел одно знамя, которое он наносил на все свои бортные деревья, но встречались и такие, которые владели несколькими знаменами. Их борти находились в разных лесах.

Знамена на княжеских и государевых бортях отличались от крестьянских торжественностью и выразительностью. Они имели такие названия: престол, крест на престоле с венцом, царская корона. Корона специально отливалась из меди и бронзы, а не вырубалась на коре и прочно прикреплялась к дереву. Эти знамена служили символом княжеской и государственной власти. Простые бортники не могли воспользоваться этими изображениями бортных знамен.

На лесном участке бывали перемешаны борти нескольких владельцев. Каждый хорошо знал свои, не посягая на собственность других. Знак собственности ограждал борть от разорения и присвоения другими, считался неприкосновенным. Только в том случае, когда борти продавались или на что-то обменивались, новый хозяин имел право борть раззнаменовать, то есть стесать старое знамя и насечь свое. Вековые борти иногда хранили на стволе следы различных знамен.

Бортные знамена — ценные исторические памятники. Они говорят о тонком знании природы бортниками, их профессиональном мастерстве, являются реликвиями быта и культуры глубокой народной старины. В них материализована история народа.

Бортники могли рассказать «биографию» каждой своей борти, называли их по именам, выделяли самые садкие, в которые охотно селились рои, и мелистые, которые давали меда больше других в течение целого столетия. Зависело это и от места расположения бортного дерева в лесу — оно выделялось, привлекало пчел-разведчиц при отыскании жилища, — и от объема борти, чистоты выделки, направления летков. Свои наблюдения бортники передавали внукам и правнукам, которые вносили свое и совершенствовали бортническое искусство, а искусство это далеко не простое. Надо уметь быстро влезть на дерево, выдолбить борть и настроить ее, находясь на высоте в неудобном и небезопасно подвешенном состоянии. Вошло в пословицу изречение: «Кто утонул? — Рыбак. Кто разбился? — Бортник». Эта профессия требовала значительной физической силы, сноровки и ловкости. В старину бортников называли древолазами, а ловких — белками. Эти удальцы могли взобраться по гладкому высокому дереву чуть не до вершины даже без всяких бортнических приспособлений.

Бортнику нужны смелость, находчивость, а нередко и бесстрашие. Лесная глухомань таила опасности, требовала осторожности, внимания, острого глаза и слуха. Приходилось сходиться один на один с медведем, встречаться с рысью. Он хорошо знал жизнь леса и поведение лесных зверей (зимой бортник обычно становился охотником), время цветения медоносов, влияние их на рост и развитие семей пчел. Бортники — тонкие наблюдатели и знатоки природы, ее ценители и защитники. Они и сами своей непосредственностью и нравственной чистотой были частицей этой девственной природы.

Эти люди обладали подлинными нравственными ценностями: мужеством, волей, самодисциплиной, добротой, надежностью характера, готовые прийти на помощь другому и поделиться с ним последним куском хлеба. Качества эти выкованы борьбой за жизнь в суровых лесных условиях, этого требовал закон леса.

Опытный бортник знал, где и на какой высоте удобнее выделать борть, мог спокойно и стойко вынести ужаления лютых, неукротимых лесных пчел, не морил их голодом. Как великую драгоценность, берег каждую пчелу. Древние пчеловоды-россияне любили своих пчел безмерно. По сообщению очевидцев, у бортников трудолюбивых, искусных и притом добродушных редко встречались пустые борти. Таких бортников было множество на Руси во все времена.

Удачу знающих и толковых бортников, которые имели добытые опытом обширные сведения о свойствах лесных пчел и лесном пчеловодстве, нередко приписывали их колдовству. Немало они сделали открытий в жизни и поведении медоносных пчел, технологии ухода. Наблюдательные бортники заметили, что рои в зависимости от предстоящей погоды несут с собой неодинаковое количество меда, по внешним признакам, поведению пчел у летка безошибочно определяли, что происходило в борти.

В недрах не расчленяемого пчелиного гнезда, заполненного пчелами, проницательным и находчивым бортникам удалось установить, что пчелы умеют вывести матку из яйца или червячка, если они находятся в пчелиных ячейках. Уже в XV веке им был известен способ спасения осиротевших бортей, которым они давали сот с расплодом из других бортей. Одно это чрезвычайно полезное открытие ставило бортничество на высокую ступень процветания.

Бортники, будучи людьми простыми и доброжелательными, не таили, а сообщали друг другу новости, свои наблюдения и изобретения. «Из предпринятых мною разысканий, — признавался Н. М. Витвицкий, — оказалось и то, что ни в одном из старинных государств не сделано столько важных открытий и изобретений в пчельном хозяйстве, сколько их сделано в славянских землях. Жаль и очень жаль, что многие из них хранятся в одних народных преданиях…»