Зимовка

Зимовка — проблема номер один. Весьма оригинальны теоретические взгляды А. М. Бутлерова и на зимовку пчел — очень сложную форму приспособления их к низким температурам. В течение всей своей пчеловодной деятельности он уделял исключительное внимание этому важнейшему вопросу практического пчеловодства. «Зимовка пчел — самая трудная задача пчеловодства, особенно в нашем климате,—писал он в 1870 году.

    Зима приносит пчеловоду главные убытки, часто непредвидимые, а потому и неотвратимые. Поэтому все, что касается зимовки в разных местностях и результатов, которые получаются, должно в высшей степени интересовать пчеловодов». Эту программную мысль он вновь подчеркнул в докладе «О пчеловодстве и жизни пчелиной семьи в их взаимозависимости от внешних условий», в котором наряду с другими узловыми проблемами, стоящими перед отраслью, указал на благополучную зимовку, назвав ее «капитальнейшей задачей пчеловодства». Современные пчеловоды по-прежнему ее считают проблемой номер один.

Действительно, зимовка часто сводила на нет все труды пчеловода. Ежегодная гибель пчелиных семей, а иной раз и целых крестьянских насек, большая осыпь, заболевание пчел поносом, сырость и плесень в гнездах, бездоходность ослабевших семей — вот главные беды, которые приносила зима. Об этом из года в год и из разных мест России сообщали пчеловоды в «Трудах» Вольного экономического общества, а потом и в «Русском пчеловодном листке». О трудностях сохранения пчел в зимний период и сбережения их энергии Александр Михайлович хорошо знал по собственному опыту и из писем, ему адресованных, неоднократно слышал от пчеловодов, пасеки которых посещал. На своей пасеке (доходила она до 60 ульев) испытывал он разные способы зимовки в ульях русских и зарубежных конструкций.

    В результате глубокого изучения зимнего содержания пчел и настойчивых экспериментов Бутлеров пришел к очень ценным выводам, вошедшим впоследствии в его классические главные правила толкового пчеловодства.

Сила семьи — показатель, который он считал очень важным не только для периода главного взятка, когда необходима большая масса рабочих пчел для его использования, но и для зимовки, требующей от семьи особых усилий.

Слабая малочисленная семья не способна противостоять суровым условиям зимы, особенно такой долгой и морозной, какая бывает в России. Как подсказывала практика, в подавляющем большинстве случаев гибли в зимовке или еле-еле доживали до весны малосильные семьи. Таков неумолимый закон естественного отбора.

  Сильные же семьи всегда зимуют лучше, чем слабые, то есть меньше теряют пчел и реже страдают от заболеваний, выходят из зимовки сильными и стойко сохраняют эту силу весной. Иными словами, сильная семья благодаря многочисленности ее особей без излишнего напряжения способна зимой создать и поддерживать в своем гнезде такие условия, которые благоприятствуют сбережению физиологической молодости пчел. Пчеловоду остается только заботиться о том, чтобы нормальное весеннее развитие таких семей шло своим чередом, не встречая задержек.

А. М. Бутлеров указывает эталон семьи, который необходим для того, чтобы она могла нормально пережить зиму: «Если пчелы сплошь покрывают нижнюю половину шести-семи пластов, вершков по 8—9 длиной, и еще немного висят под гнездом, хотя погода уже не жаркая, то сила семьи хороша».

Что же делать с семьями, которые недостаточно сильны для зимовки (а такие встречались, особенно на больших пчельниках, — поздние рои, неразвившиеся отводки, изработавшиеся на взятке семьи и не успевшие окрепнуть к осени)? Бутлеров советовал в конце сезона соединять эти ненадежные семьи друг с другом или подсыпать их пчел к другим семьям: «Две или три соединенные вместе семьи могут дать вполне надежный для зимы улей, а порознь каждая из них, будучи слабой, или погибла бы зимой, или вышла бы весной чуть жива».

Александр Михайлович сформулировал правило: «Для своей собственной выгоды пчеловод не должен оставлять в зиму семейств ненадежных. Выгоднее соединить ненадежные семьи в одну надежную и иметь ее весной, чем потерять все ненадежные семьи». Точно так поступал он и сам, когда на его пасеке был гнилец.

В зиму — только сильные семьи. «В сильных семьях — все спасение», — скажет потом Г. П. Кандратьев — ученик и последователь А. М. Бутлерова, вложив в свою удивительную по точности и емкости формулу более общее содержание.

Мед — главный источник энергии пчел. Количество зимних медовых запасов Бутлеров постепенно пересматривал в сторону увеличения. В первые годы он полагал, что зимующей семье надо оставлять 15—16 фунтов меда, затем цифру эту увеличил вдвое. И если установил минимум — не менее 25 фунтов на семью, то этот мед до единой капли считал зимним. Мед, не доступный клубу пчел, хотя бы его и много было в улье (по мнению Бутлерова, весной его должно быть у пчел примерно столько же, сколько ушло на питание зимой), в это количество не входит. Этот мед потребуется пчелам лишь весной.

Больше корма — надежнее и лучше зимовка. Такой вывод делал читатель статей и книг Бутлерова. Это, несомненно, было шагом вперед в решении проблемы зимовки.

Нужна ли вентиляция улья? Ответ на этот вопрос Бутлеров искал настойчиво и долго. Дело в том, что в пчеловодной литературе, особенно в классической немецкой, которую ученый превосходно знал, вентиляция улья отрицалась в самой категорической форме. В частности, А. Берлепш, которого Александр Михайлович высоко ценил, утверждал, что «пчелы совсем не страдают от недостатка воздуха, пока они не потревожены во время зимнего покоя; они живут скорее подобно растению, а не как теплокровное животное и потребляют крайне мало кислорода». Исходя из такой предпосылки, Берлепш не советовал пчеловодам «вообще заботиться о том, чтобы пчелы не задохнулись зимою от недостатка воздуха».

Бутлеров поверил ему. В своем пособии «Пчела, ее жизнь и главные правила толкового пчеловодства» он, следуя немецкому ученому, писал: «Вообще пчелы зимуют лучше, когда верхняя часть улья закрыта как можно плотнее, между тем как снизу доступ воздуха довольно свободен. Поэтому во время уборки на зиму улей должен быть в верхней части хорошо законопачен и промазан по всем щелям и смычкам». При такой тщательной укупорке ни о каком перемещении воздуха в улье не могло быть и речи. Однако гнезда, подготовленные таким образом, к весне становились мокрыми, с заплесневевшими и часто загрязненными сотами, семьи за зиму ослабевали, а нередко и недотягивали до весны.

В статье «К вопросу об условиях хорошей зимовки пчел» (1883) Бутлеров со свойственной ему прямотой и откровенностью признавался: «Предписание Берлешпа по возможности герметично заклеивать на зиму верх пчелиного помещения, чтобы мешать выходу из него теплых паров», и уверение, что пчелы «нуждаются зимой в крайне ничтожном количестве воздуха», считаю я ныне совершенно ошибочным. Теперь я  вполне уверен, напротив, в гибельном влиянии недостатка вентиляции в улье. Я пришел понемногу к этому убеждению, наученный опытом; но предварительно, наверное, заплатил жизнью не одной пчелиной семьи за свое доверие к мнению Берлепша».

Подтверждение своим выводам Бутлеров находил в богатой народной практике. Пчеловоды-дупляночники, перенявшие и усвоившие от своих дедов умение ходить за пчелой, оказывается, совсем недаром клали дуплянки на зиму боком, совершенно обнажая низ гнезда, а колодники совсем открывали должею. Тут уж не могли удержаться ни тепло, ни влага, а результаты зимовки бывали вполне удовлетворительными. Больше того, некоторые наблюдательные и сообразительные пчеловоды пользовались даже дополнительными вторыми, устроенными вверху летками.

«У нас, — пишет Бутлеров, — крестьяне делают иногда в своих колодах-лежаках леток, да еще не маленький, в самом верху улья, у его потолка. Когда я несколько лет тому назад в первый раз увидел такое, по моим тогдашним понятиям, нерациональное устройство, я отнес его к незнанию пчелохозяев. В таких ульях, думалось мне, пчелы должны зимовать плохо, но теперь у меня самого есть 2—3 таких улья, и я на деле вижу, что зимовка проходит прекрасно».

В «Заграничных заметках», которые систематически публиковались в «Трудах» Вольного экономического общества, Александр Михайлович описывает наблюдения выдающегося польского пчеловода Я. Дзержона за зимовкой пчел. В одном его улье зимой случайно выпала дверка. Вопреки ожиданию в этой даже несильной семейке не погибло ни одной пчелы. Дзержон делает вывод, что постепенный, даже значительный обмен воздуха в улье никогда не может быть вредным. Он поэтому рекомендует оставлять на зиму открытыми два летка или леток и небольшое отверстие в голове улья, специально предназначенное для вентиляции. Несомненно, и Бутлеров разделял это мнение. К сожалению, он не был знаком с журнальной статьей своего соотечественника А. И. Покорского-Жоравко об искусственном освежении воздуха в улья, опубликованной сорок лет до этого.

Значит, не о «помехе выходу теплых паров из улья» следует заботиться, а о том, чтобы они достаточно свободно выходили в течение всей зимы. «Пусть будут толсты, теплы и сухи стены пчелиного жилья, — писал Бутлеров, — но устройство этого жилья должно допускать хорошую вентиляцию». Это в равной степени относил он к пчелам, зимующим как в помещении, так и на открытом воздухе. В теории зимовки опыт сказал свое веское и решающее слово. Факты потому и драгоценны, указывал еще В. Г. Белинский, что в них скрываются идеи.

Вместо прежней рекомендации плотно заделывать верх улья в пятое издание книги «Пчела…» (1883), по которой учились русские пчеловоды автор смело вводит принципиально новый взгляд на вентиляцию: «Улей должен быть сух и тепел н в то же время должен допускать достаточный обмен воздуха. Ничто так не вредит пчелам при зимовке в омшаниках, как недостаток чистого воздуха в улье».

Академик А. М. Бутлеров дал глубокое Теоретйнеское обоснование потребности зимующих пчел в больших количествах кислорода и необходимости вентиляции зимнего жилища пчел.

Во-первых, он указал на постоянную потребность пчел в свежем воздухе, без которого, как известно, невозможен процесс обмена веществ ни в одном живом организме: «У пчел, как и у всех животных, известная часть пищи составляет горючий материал — топливо, сгорающее за счет кислорода воздуха, поглощаемого при дыхании. Очевидно, что для сожжения большего количества топлива нужно более воздуха».

По самым скромным и приблизительным расчетам, которые он приводит в статье «К теории перезимовки пчел», пчелиная семья потребляет в сутки около 8 кубических футов воздуха (1 кубический фут = 28,32 литра), кислород которого необходим для переработки и усвоения съеденного меда.

Во-вторых, Бутлеров установил причину появления  губительной сырости в жилище пчел. В улье, где зимой наблюдается разность температур, при отсутствии вентиляции всегда конденсируется влага. Таков закон физики. На него и опирался ученый. «В закрытом помещении, — писал он, — заключающем лишь небольшое количество литров воздуха, можно превратить в пары несколько фунтов жидкости, ежели разница температур в разных частях этого помещения позволяет парам, образующимся в одном углу, сгущаться в жидкость в другом». Такая обстановка как раз и складывается в улье при отсутствии вентиляции.

Приток холодного воздуха — единственный способ удаления влаги. Холодный воздух суше теплого. Поступая в улей снаружи, он не только не приносит с собой влажность, но, согреваясь, поглощает ту воду, которая есть в улье. Поток воздуха, который всегда бывает при двух летках, постепенно уносит из улья излишнюю влагу, не давая возможности ей оседать и нормализуя окружающую пчел ульевую среду.

И, наконец, в-третьих, Бутлеров впервые в науке отметил чрезвычайно важную биологическую особенность зимующих пчел — сберегать вырабатываемое ими тепло в недрах клуба, несмотря на проникновение в их жилище холодного воздуха. Он указал и на причину, благоприятствующую этому: «…Имея способность развивать теплоту, масса скучившихся пчел трудно пропускает, хорошо сохраняет ее. Это понятно, если взять в расчет, что здесь, как и во многих других массах, дурно проводящих теплоту, имеется много мелких пространств, наполненных воздухом». Клубу пчел, таким образом, совсем не страшен поступающий к ним холод.

Подход к зимовке с таких научно обоснованных позиций позволил Бутлерову по-иному истолковать вопрос о зимней жажде пчел. В примечании к одной из статей, опубликованной в журнале «Русский пчеловодный листок» (1887), Александр Михайлович писал, что так называемая жажда появляется только при недостаточной вентиляции. Когда пчелам недостает влаги, они обычно сильно шумят, помогая движениями своих крыльев притоку в гнездо более чистого, богатого кислородом и достаточной влажности свежего воздуха. Отсюда следовали и совершенно иные практические приемы — не поение пчел водой, всегда связанное с большим беспокойством семьи со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями, а усиление вентиляции ульев и помещения, в котором проходит зимовка.

Итак, зимняя вентиляция улья при нормальной силе семьи и достаточных кормовых запасах в гнезде — одно из первостепенных и важнейших условий хорошей зимовки пчел.

Ход зимовки зависит и от того, как сформировано гнездо пчел. Почти любое вмешательство в жизнь пчел, которое с точки зрения практического пчеловодства стало необходимым и целесообразным после внедрения разборных рамочных ульев, обычно приводит к нарушению их гнезда. На него семья всегда болезненно и остро реагирует. И если весной или летом пчелы способны (порой даже в короткий срок) восстановить целостность своего гнезда, нарушенную пчеловодом, у них есть на это время, то осенью они часто оказываются не в силах сделать этого.

Бутлеров считал, что главное условие, которому должно отвечать зимнее гнездо пчел, — быть таким, каким его делают сами пчелы в естественном жилище. Поэтому при осеннем осмотре, когда из улья изымают лишний мед и одновременно комплектуют гнездо на зиму, он советовал «как можно меньше перемещать пласты — стараться, напротив, чтобы гнездо по возможности оставалось в том виде, как его устроили себе пчелы…»

Особенно важно, по словам ученого, обращать внимание на то, как помещен зимний запас меда. «Для удачной зимовки благополучной семьи, — писал он, — нужно не только то, чтобы медовых запасов было достаточно, но чтобы они были и хорошо расположены в гнезде», то есть находились вверху, над пчелами. Даже положение меда в дуплянках, которые на зиму обычно клали набок, Бутлеров считал ненормальным, затрудняющим зимовку и особенно плачевным для слабых семей.

Мысль о том, что главные зимние запасы меда должны быть размещены на сотах, которые обсиживаются пчелами, Александр Михайлович всегда выделял особо. При несоблюдении этого правила пчелы вполне могут умереть с голоду, хотя в улье и будет мед, но только б стороне от них, на соседних сотах, на которые им перебраться зимой чрезвычайно трудно.

В естественном жилище для облегчения перехода с пласта на пласт пчелы проделывают в сотах специальные круглые отверстия. Это помогает им перемещаться в гнезде, уходить с порожних сотов на соты медовые. С того времени как стали пользоваться вощиной (в России ее начали внедрять при непосредственном и энергичном участии А. М. Бутлерова), пчелиное гнездо, качественно намного улучшившись, утратило эти проходы к меду, что в немалой мере затруднило зимовку, особенно при минимальном количестве корма над клубом. Зная об этом, ученый указал на необходимость иметь в улье пространство над рамками, которое при надобности вполне заменяет пчелам отверстия в сотах. Такое пространство как раз и образуется, когда гнездо накрывают деревянным потолком, а не холстиком. «Значит, никаких покровок не нужно» — к такому заключению приходит Бутлеров» разрешая, казалось бы, на первый взгляд не такой уж важный вопрос: холстик или потолок?

Пчелы обычно хорошо зимуют, если середина их гнезда не заполнена медом, то есть у них достаточно «пустого сухого места». Здесь они и размещаются на зиму, продвигаясь вверх по мере поедания меда и освобождения от него ячеек. На меду в холодное время пчелы нормально жить не могут.

В статье «Лето 1873 вода и гнилец на моей пасеке» ученый привел любопытный и поучительный в этом отношении факт: «Прошлой осенью пчелы дали довольно много меда и пошли в зиму с значительными медовыми запасами. Зима, хоть и была вообще не сурова и холода продолжались недолго, но на избытке меда пчелам было холодно. Вот почему, вероятно, в простых колодных ульях у наших пчеловодов крестьян вообще произошла довольно значительная убыль. Семьи вымирали, а гнезда оставались полны медом».

Поэтому соблюдение и этого правила при составлении гнезда пчел на уйму он вполне справедливо считал обязательным.

С признанием необходимой «вентиляции улья несколько изменился взгляд Бутлерова на объем зимнего гнезда. По его твердому убеждению, оно по отношению к силе семьи должно быть более просторным. Даже лишние порожние соты, поставленные по краям гнезда, «намного способствует благополучной зимовке».

Итак, хорошую зимовку пчёл определяет целый комплекс факторов,  равной степени важных и одинаково необходимых. Этот вывод  лег в основу приемов подготовки пчел к зиме и их зимнего содержания. Был сделан новый значительный шаг в решении важнейшей проблемы теоретического и практического пчеловодства.

В последние год жизни А. М. Бутлеров все больше и больше убеждало  в целесообразности зимовки пчел на воле: «В общем оно бы оставлять пчел зимовать на открытом воздухе гораздо чаще, чем это делается у нас». Он видел неоспоримые преимущества этого способа содержания пчел. Нормальный по срокам облет — «как скоро позволит погода и пожелают пчелы» (его обычно пропускают пчелы, запертые в помещении);  семьи «часто выходят из такой зимовки благополучнее чем из зимовника», пчелы  страдают от излишнего тепла и духоты, которые «вредят им больше, чем холод», что почти неизбежно в помещении осенью и ранней веской, когда стоит нехолодная погода, или зимой во время оттепелей.

Зимовка на воле не нарушает естественных условий, к которым пчелы приспособились в процессе эволюции. Это, пожалуй, главное, за что ценил ее Бутлеров. Он к тому же не сбрасывал со счетов и экономическую сторону дела — не требовалась постройка дорогостоящих зимних помещений, в этом отношении он был вполне солидарен с Витвицким.

Многолетняя проверка зимовки пчел в ульях разных типов дала основание Александру Михайловичу сказать, что стояк — «все-таки тот улей, в котором пчелы наилучше зимуют в наших краях». Мысли выдающегося русского ученого о зимовке пчел не утратили теоретического и практического значения, что подтверждено практикой пчеловодов во всех климатических зонах страны.

С диалектических позиций, со свойственным ему историзмом мышления подходил Бутлеров к теоретическому и практическому наследию прошлого, хорошо знал его, пользовался им и развивал. Он, в частности, высоко ценил вклад П. И. Прокоповича в отечественное пчеловодство. Изобретателя первого в мире рамочного улья, основателя первой в России пчеловодной школы, страстного пропагандиста пчеловодства как важной и доходной отрасли сельского хозяйства он называл «великим пчеловодом своего времени», «заслуженным соотечественником», «знаменитым пчеловодом».